Меню

Поиск: "и" "или"


  Международный подшипниковый концерн "Автоштамп". Предлагает широкий ассортимент подшипников, шин, ремней.










 
№19 (387) 8 мая 2002
Борис Чарский
ТРИ МЕДАЛИ «ЗА ОТВАГУ»
Наша Краснознамённая Сарненская ордена Кутузова стрелковая дивизия была сформирована в городе Аткарске в феврале 1942 года. Уже в марте в составе 1-й Ударной Армии она приняла участие в жестоких боях с фашистскими захватчиками в районе Старой Руссы, где была окружена немецкая 16-я армия. Поэтому почти ежегодно в Аткарске на день Победы встречаются ветераны 397-й дивизии.
На одной из таких встреч я увидел ветерана, на груди которого было три медали «За Отвагу». Оказалось, что Анатолий Андреевич Гераськин был моим однополчанином и воевал тоже в 446 стрелковом полку и живёт в Саратове.
Имея воинское звание сержанта, он командовал взводом ПТР (противотанковых ружей), дошёл до конца войны, до встречи на Эльбе с американскими солдатами.
Я заинтересовался, как и за что Анатолий Андреевич был награждён этими медалями. У меня самого есть медаль «За Отвагу», но таких героев, которые были бы награждены этой медалью трижды, во всей 397-й дивизии были только два человека - Анатолий Гераськин и Николай Кунешенко.
Рассказ Анатолия был недолгим, но удивительно интересным. Вот что он рассказал: - В армию я попал в июне 1943 года, когда мне исполнилось 17 лет. Я очень хотел отомстить за смерть моего отца, погибшего под Харьковом.
В полковой школе младших командиров я прошёл серьёзную подготовку и после присвоения звания сержанта маршевой роты был направлен в 397-ю стрелковую дивизию, где получил назначение в расчёт ПТР первым номером. С 5-го февраля 1944 года я уже был участником всех боёв нашей дивизии. Свой первый бой я провёл под городом Сарны. Освободив этот город, наш 446-й полк форсировал реку Припять, чтобы выбить фашистов из города Пинска. Они создали здесь мощную оборону, оборудовав множество огневых точек и дотов.
Задача моего расчёта, поставленная нашим комбатом капитаном Хорошиловым, заключалась в уничтожении выявленных огневых точек. После проведения артподготовки батальон перешёл в атаку. Находясь в цепи атакующих, я увидел, как немецкий пулемётчик внезапно открыл огонь, в результате чего цепи наступающего батальона залегли, а атака захлебнулась.
Быстро заняв позицию в воронке от снаряда, я открыл ответный огонь. После второго выстрела пулемёт умолк. Но ожила вторая огневая точка, из подбитого немецкого бронетранспортёра раздались длинные очереди фашистского ручного пулемёта МГ-34. Этот пулемёт замолчал после первого моего выстрела. Батальон поднялся в атаку и вскоре Пинск был освобождён. За этот бой наш 446-й стрелковый полк получил наименование Пинский, а я - свою первую медаль «За Отвагу».
Наша дивизия была переброшена на 3-й Прибалтийский фронт и участвовала в освобождении от фашистской нечисти Латвийской республики. Бои были очень тяжёлыми. Ко времени освобождения Риги в нашем батальоне осталось всего 17 человек. И это несмотря на то, что наш комбат Семён Иванович Хорошилов очень берёг нас, пули фашистов всё же находили моих однополчан.
14 января 1945 года, выполняя приказ Верховного Главнокомандующего, ударная группировка 1-го Белорусского фронта перешла в наступление. 446-й стрелковый полк после ожесточённого штурма ворвался в столицу Польши - Варшаву. В этом бою был ранен наш командир взвода, и во время атаки я вынужден был принять командование взвода на себя. Огнём ружей моего взвода в этих боях было уничтожено 12 пулемётных гнёзд, два бронетранспортёра и два противотанковых расчёта.
За эти бои по освобождению Варшавы я был награждён второй медалью «За Отвагу». Когда дивизия достигла границы Германии, бои начались за каждый населённый пункт. Особенно жестокими они были при форсировании реки Одер.
17 апреля в 6 часов 4 минуты, после мощной артподготовки, 3-й стрелковый батальон нашего 446-го полка на 18 лодках и других плавсредствах форсировали Одер, выбили противника из первой траншеи и завязали бой на восточной окраине пункта Хоэн-Вутцов.
Во время этой операции была нарушена связь батальона с полком. Комбат приказал мне найти обрыв и восстановить связь. Ползком, по-пластунски добрался до обрыва и быстро наладил её. В этот момент фашисты заметили меня и открыли миномётный огонь. После четвёртого разрыва был ранен осколками мины в руку и голову. Придя в сознание, через какое-то время обнаружил, что связь снова перебита осколком мины. Хорошо, что обрыв был недалеко, я вновь соединил сражающийся батальон с командованием полка. Это позволило своевременно оказать батальону поддержку артогнём и отбить танковую атаку фашистов. Потеряв шесть танков, противник отступил. Мы закрепились на берегу и обеспечили плацдарм для дальнейшего наступления нашего полка.
Когда я добрался до командного пункта батальона, комбат Хорошилов, обняв меня, сказал «Спасибо» и представил к награждению третьей медалью «За Отвагу».
Наша дивизия закончила войну на реке Эльба, где встретилась с американской армией. Несмотря на то, что я был три раза ранен, свой родной 46-й стрелковый полк не покинул. Лечился в дивизионном медсанбате. На моей груди двадцать правительственных наград, но особенно мне дороги эти три медали «За Отвагу». Так закончил свой рассказ Анатолий Андреевич Гераськин.
Сейчас он инвалид Великой Отечественной войны, член Совета ветеранов дивизии. Проводит большую работу по воспитанию молодёжи в духе преданности к своей Родине.
Борис ЧАРСКИЙ, гвардии старший сержант, бывший снайпер 446-го стрелкового полка
НА БЕЗЫМЯННОЙ ВЫСОТЕ
Недалеко от города Белого проходила сильно укреплённая оборона фашистов. В центре этой обороны имелась высота 141,5. Взятие её позволяло прорваться 17-й Гвардейской дивизии в глубокий тыл врага.
Овладеть высотой с ходу не удалось, первый батальон 45-го Гвардейского полка начал её штурм, но, понеся значительные потери, прекратил атаку. Тогда командование решило провести массированную артподготовку и при поддержке штурмовой авиации бросить в бой нашу разведроту 143-го отдельного разведывательного батальона. В 6 часов утра заработала артиллерия, загрохотала «Катюша», захлопали миномёты. Взлетели три красные ракеты и «элита» дивизии - наша разведрота - под прикрытием артогня пошла в атаку. Когда до окопов противника осталось около 100-120 метров, артиллерийский огонь был перенесён вглубь обороны, чтобы не допустить подтягивания подкрепления к оборонявшимся фашистам. Несмотря на артподготовку и штурм авиации, не все огневые точки были подавлены. Огонь немецких пулемётов был плотным. Но вдруг он прекратился, и фашисты пошли в контратаку. Когда сошлись, то в рукопашной схватке пошли в ход штыки, приклады и даже кулаки. Разведчики проявляли чудеса храбрости, рубились насмерть. Рядовой Иван Макаров, вырвав у фашиста пулемёт, положил более 30 солдат противника. Старшина Алексей Макаров очередями своего автомата уничтожил 20 фашистов. Рядовой Семён Петров штыком заколол 5 немцев, но и сам был сражён очередью из автомата. Сержант Борис Мигунов был ранен в левую руку, но из боя не вышел: взяв автомат правой рукой за ствол, он как палицей уложил им троих фашистов. Лейтенант Алексей Зарецкий схватился с немецким офицером и, повалив его на землю, стал душить, но был сражён ударом штыка в спину, но, даже умирая, не снял руки с горла поверженного врага.
И как поётся в песне: «штыком и гранатой пробились ребята...» - разведчики ворвались на высоту и сразу же приступили к укреплению её обороны.
Нелегко нам досталась эта высота: от роты уцелело менее взвода, погибли все офицеры. Оборону высоты и командование ротой принял на себя старшина Ларионов. Он дал команду собрать всё брошенное фашистами оружие и боеприпасы. Связь с дивизией отсутствовала: радист Семёнов был убит, а рация разбита пулемётной очередью.
Враг не смирился с потерей важного узла своей обороны. Через два часа батальон фашистов пошёл на штурм уже нашей высоты. За весь день было отражено 11 атак, фашисты, потеряв более трёхсот человек убитыми, к ночи прекратили попытки отбить высоту.
Ряды обороняющихся разведчиков значительно поредели. Большинство разведчиков, оставшихся в живых, были ранены, а сержант Синичкин не оставил поля боя: даже получив второе ранение в левое плечо, он продолжал бросать гранаты в наступавших фашистов. Старшина Ларионов был ранен трижды, кровь стекала по белым бинтам, но он продолжал руководить обороной. Разведчики предпочитали умерть в бою, чем отлёживаться в блиндаже. Когда на следующий день к высоте прорвались наши танки из 143 ОРБ, то командир танка Т-34 Николай Чупров застал в живых только пятерых гвардейцев, стоящих на ногах, да восемь тяжёло раненных разведчиков лежали в полуразрушенных блиндажах.
Так закончился бой за безымянную высоту 141,5. Из ста тридцати солдат половина погибли за то, чтобы оставшиеся дошли до Берлина.
Теперь как вспомнишь этот бой, грудь защемит и в жар бросает. Перед глазами как в кино проходят мои боевые друзья, отдавшие свои жизни за нашу Родину, за свободу, за счастье российского народа. Борис ЧАРСКИЙ, гвардии старший сержант, разведчик 45 гвардейского полка