Еще сверху облюбовали небольшую недавно скошенную полянку у самого озера, с трех сторон опоясанную лесным кустарником, над уровнем которого то здесь, то там, словно маяки над морской гладью, высятся то ли молодые лиственницы, то ли ели.
Весь этот живописный регион Брескати вверх до резиденции Папы и потом через небольшой перевал вниз до берегов живописного озера Лото д,Альборо мне хорошо известен еще со времен Второй мировой войны. Ранней весной 1944 года, после окончательного освобождения Италии от немецких захватчиков, я непродолжительное время работал в комиссии по репатриации, дислоцированной в знаменитом городе фильмов Чинечита.
По воскресеньям мы совершали пешеходные прогулки через виноградные поля Брескати, до берегов Лото д,Альборо, и мне хорошо запомнились пешеходные тропинки, ведущие к резиденции Папы Римского, откуда видна вся панорама древнего города. Но это были другие времена. Мы гуляли как победители, с чувством гордости, и на Вечный город смотрели как на нисповергнутого монстра, как на одну из цитаделей мирового фашизма. А теперь что? Мы превратились в бездомных бомжей, ищущих приюта в пригородных кустарниках чужой страны. И как бомжи, мы торопимся добраться до первого загородного прилавка и на те убогие подачки, полученные от советского посольства, купить положенную буханку хлеба, килограмм мармелада и в первом же кустарнике утолить голод и жажду. А потом уже будем искать настоящий ночлег.
День удался на редкость красивый. Небо - голубое-голубое - и солнце перед закатом купается в этой голубизне. Оттуда, с моря, к вершинам Апеннин, разгоняя жару, тянет прохладный ветерок. Автобус остановился, немного не доезжая до Кастель Гандольфо. Дальше впереди перевал - после перевала извилистая пешеходная дорога среди виноградников и тысячелетних маслиновых садов крадется вниз к берегам опоясанного лесистыми холмами озера. Это наш новый дом. Тут мы должны спрятаться, дожидаясь ответа из Москвы. Дальнейшая наша судьба в руках Кремля. Мы уже давно все поставили на одну карту, и эта карта оказалась заведомо проигрышной. Новый руководитель Кремля Н.Хрущев считает Тито своим другом, единомышленником, самым надежным в борьбе против сталинизма и сталинистов. И, конечно, он не заинтересован в том, чтобы мы, как живые свидетели многочисленных преступлений режима Тито, как репрессированные коммунисты, разгуливали здесь на Западе и рассказывали о том, что творилось в тюрьмах и концлагерях Югославии на протяжении целого десятилетия правления идейного вождя и побратима Н.Хрущева.
Нет, конечно, никакого политического убежища нам предоставлено не будет, а если будет, то только для того, чтобы закрыть рот и спрятать в надежное место где-нибудь в сибирской тайге так, чтобы наши голоса не прозвучали и не были услышаны никем и никогда. Таких мест в России хоть отбавляй. Затея с книгой о Голом Острове - величайшая глупость. Как я мог не догадаться, что эта затея станет причиной сибирской ссылки... Неделько тоже одолевают сомнения.
- Как ты думаешь, - спрашивает, - через неделю придет ответ из Москвы?
- Думаю, что да.
- И он обязательно будет положительным?
- Конечно.
- Да, но Тито и Хрущев - друзья, и прежде чем предоставить нам политическое убежище, Хрущев обязательно спросит у Тито - как быть? - Ну и что, Россия - куда более надежное укрытие. Кроме того, такая книга и мы, как ее авторы, нужны Хрущеву для мелкого шантажа и доказательства своей верности дружбе с Тито. Так что - право на убежище мы получим раньше срока. А там как бог даст. А теперь важнее всего прожить эти 7 дней, не попасться в руки итальянской полиции.
Неделько засмеялся, да так искренно, от души. Видимо, вспомнил мои рассказы о том, что мне на каторге в Сан-Джимиланской тюрьме жилось в сто раз лучше, чем у себя на родине на Голом Острове.
- Наверняка в Сибири и того хуже, - так он закончил свою мысль вслух, и мы отправились вниз в поиске жилья. Еще сверху облюбовали небольшую недавно скошенную полянку у самого озера, с трех сторон опоясанную лесным кустарником, над уровнем которого то здесь, то там, словно маяки над морской гладью, высятся то ли молодые лиственницы, то ли ели. На поляне скошенная трава высушена и собрана в небольшие пласты. Мы, не договариваясь, направились туда, желая добраться поскорее, постелить сена, - лечь, уснуть и под одеялом небесной голубизны попытаться забыть все мучительные раздумья и тревоги. Спустились вниз и свернули влево на небольшую, но очень ухоженную дорожку. Тропинка быстро выводит нас на полянку, и мы уже в первой кучке сена. Там где собираемся постелить, устроить лежак, стоит кол с надписью на клочке фанерки - «Il posto e occupaton». Идем дальше - то же самое, повсюду таблички с надписью «E occupaton». Забронированные места везде еще пустуют. И только в одной из предпоследних кучек встретили небритого мужика, накрытого старым пальто, видимо, приболевшего.
А мужик, чуточку приподнявшись, сказал:
- Тут без хоть какого-нибудь покрывала из-за дождя и росы уснуть невозможно. А если уснете, то обязательно простудитесь. И все же мы прилегли и сразу отрубились. Предельная усталость, переживания, страх и неизвестность сделали свое дело. Только под утро почувствовали холод. Проснулись покрытые какой-то тряпкой, то ли одеялкой старика, то ли палаткой времен Второй мировой войны. Забота незнакомца нас тронула до глубины души. Есть все-таки на белом свете простые человеческие отношения. С появлением солнца со своих лежаков стали выползать молодые люди, стряхивая с одежды сено. Были среди них и женщины, и даже девчата. С нами здороваются так, невзначай, не спрашивая, ни кто такие, ни откуда, хотя одеты мы прилично, да еще при галстуках. И разговаривают как-то по-особому, ни к кому не обращаясь.
- Холодно, черт. Утро выдалось на редкость прохладное. Но вы не расстраивайтесь, солнышко скоро поднимется и в этой копне начнется жара. Песок нагреется, и мы спустимся на пляж. Горячий песок вытащит из костей ночную простуду.
Но солнце не торопится. Медленно поднимаясь над лесистым холмом, оно еще не греет. Да еще к нему привязалось длинное, растянувшееся по всему горизонту облако. Мы, десяток обитателей полянки, спустились вниз к пляжу, присели на большую слегка прогнившую сосновую болвашку, занесенную откуда-то и выброшенную на песок волнами озера. К нам, не спрашивая разрешения, присел высокий худощавый мужчина в сером плаще и фетровой альпийской шляпе с целым хвостом петушиных перьев. Беседу он начал, как и другие обитатели полянки, сразу, без предварительного знакомства, ни к кому не обращаясь.
- Вот, черт полосатый, прицепилась тучка и никак не оторвется. Вода в озере теплая как парное молоко. Так хочется скупнуться. Правда, хотя с виду чистая и прозрачная, никаких рыбешек, насекомых в ней не водится. Озеро напоминает мертвеца. Кислорода в воде не хватает. Да и дно покрыто многочисленными слоями старой обуви, консервными банками, сгнившей или же гниющей одеждой. Поэтому римляне тут давно не купаются, предпочитают море. Оно вроде бы еще живое. Но это пока. Хомо самиенс не угомонится, пока все водоемы не превратит вот в такое прогнившее болото. Так что тут вы не найдете не то что живой рыбки, но даже водоросли. Так что мой вам совет: не купаться.
- Как насчет песка, он чистый, загорать можно?
- Песок-то почище. Его дождями промывает. А вот насчет скупнуться тут рядом небольшой ручеек имеется. Вода в нем хотя и не чистая, но все-таки проточная. Пот и грязь, смытые с плеч римских легионеров, в нем не сохранились.
Наш собеседник увлекся, и обитатели лесной полянки стали подтягиваться поближе. Присели рядом кто куда, одни на пенек, пока мест хватило, другие - на голый песок, и я решил задать тот самый вопрос, который не давал мне покоя со вчерашнего дня. - А вы здесь потому, что нет жилья или прячетесь от властей?
- Прячемся, хи-хи. Да мы ни властям, ни обществу, никому не нужны. Мы - лишние люди, бомжи - авангард той армии, которая лет через сто будет составлять абсолютное большинство землян.
- Наши ряды пополняются не по дням, а по часам, - подхватили другие собеседники образовавшегося круглого стола. - Должны же, черт побери, люди очнуться и понять, что ни одно живое существо не может существовать, оторвавшись от земли. А мы оторвались - нас современная цивилизация с корнями вырвала из почвы. Так вот, технический прогресс ежедневно вырывает и выбрасывает на свалку десятки, а то и сотни лишних, не нужных производству людей. - Таких, как мы.
- И как вы. Вас тоже выбросили, неважно кто и по каким причинам. Количество лишних людей увеличивается в геометрической прогрессии. Лет через пятьдесят превысит миллиардную отметку. И тогда начнется самое массовое за всю историю рода человеческого самоистребление.
- И вы хотите стать в авангарде этого истребления?
- Нет, мы хотим показать личным примером, что выход есть. Человек должен отказаться от своей суеты, неутомимой жажды власти и вернуться к матушке-земле. Только она, родная почва, споспобна его спасти.
Наша жизнь быстро входит в привычное для тех обстоятельств русло. Я и Неделько встаем рано и, не дожидаясь появления солнца, поднимаемся вверх до Кастель Гандольфо, покупаем положенную дневную порцию еды, завтракаем и уже потом спускаемся на пляж и там часа два загораем, а потом прячемся в тень. Наши соседи по «общежитию» встают раньше и то в одиночку, то по двое-трое куда-то исчезают на весь световой день. Вечером возвращаются с целлофановыми сумочками с едой. Если к этому часу не спим, приглашают поужинать вместе. Еда у них разнообразная: куски нарезанного хлеба, котлеты, шницели, колбаса, тоже нарезанная мелкими тонкими кусками. Видать, где-то в городе подрабатывают, то ли грузчиками, то ли судомойками при больших ресторанах. Нам принесли и молча подарили большое старое покрывало и, тоже старое, стеганое одеяло.
Отсчитываем каждый день, неделя миновала, и мы решили следующим утром отправиться в город, в советское посольство, с большой надеждой, что наш вопрос уже решили. Вечером в этот же день произошло чрезвычайное событие: газеты сообщили, что в окрестностях озера найдены два обезглавленных трупа неопознанных женщин. Полиция ищет преступников. Вдобавок ко всему в этот вечер никто из бомжей не вернулся обратно. Наша полянка опустела, на душе стало тревожно, и мы решили, что отправиться в город должен я один. Неделько не знает ни одного слова по-итальянски, и риск, что нас поймают, большой. Да и денег на транспорт на двоих уже не хватало.
Продолжение следует.