Рыночные “реформы” длятся в стране уже двенадцатый год. Все это время некоторые публицисты либерального направления называют православие причиной сегодняшних экономических проблем и обвиняют Церковь в том, что она якобы воспитывает человека, не способного эффективно действовать в условиях свободного рынка. Как правило, при этом ссылаются на протестантов-пуритан, которые породили на свет Божий капиталистический способ производства и Макса Вебера, описавшего соединение протестантской этики с духом капитализма. Забавно, что апологеты капитализма “от кутюр” здесь проявляют удивительную слепоту. Протестанты XVII-XVIII вв. производили материальные блага, а их потомки сколачивают капитал путем финансовых спекуляций, не вкладывая ни цента в производство.

Нетрудно сообразить, что российская либеральная экономическая модель не имеет почти ничего общего с капитализмом трехвековой давности. В ее основе лежит теория рыночного фундаментализма. Вкратце эту теорию можно охарактеризовать дежурным заклинанием о “невидимой руке рынка”, которая все расставит по своим местам; свободной конкуренцией самостоятельных рыночных субъектов; минимальным государственным вмешательством в экономику и отсутствием общественной пользы, заменяемой суммой индивидуальных благ и удовольствий.

Теория рыночного фундаментализма имеет один врожденный порок, перевешивающий все ее достоинства. Он заключается в наделении всего стоимостью. Ценностью объявляется все, приносящее прибыль. Тем, кто готов обрадоваться тому, что все на свете можно продать и купить, стоит прислушаться к предостережению известного современного философа А.С. Панарина: “Для того, чтобы деньги стали орудием абсолютной, тоталитарной власти, не знающей никаких преград, надо, чтобы все элементы мира обладали “рыночным” статусом продаваемой и обмениваемой вещи, стали “ликвидными”. Кроме того, надо, чтобы любая туземная среда была населена людьми, готовыми за деньги продавать абсолютно все. Именно эти два главных программных пункта, собственно, и составляют основу нынешних рыночных реформ; последние, таким образом, готовят нас к воцарению новой тоталитарной власти владельцев валюты – перед нею все на свете должно склониться. Только поняв, что за благопристойностью и “идеологической нейтральностью” нынешнего рыночного проекта скрывается проект нового тоталитаризма – бесконтрольной власти денежного мешка над миром, мы поймем все неистовство рыночно-либеральной пропаганды, стилистика которой явно не укладывается в нормы прагматическо-экономической рассудочности. Втаптывая в грязь все ценности, “мешающие” стать продажными, эта пропаганда печется не столько о глобальном рынке, сколько о глобальной власти финансовой диаспоры…”. Совершенно ясно, что с точки зрения рыночного фундаментализма наши духовные ценности (доброта, жертвенность, милосердие, справедливость и т.д.), как не имеющие рыночной стоимости, лишаются права на существование. Так, например, справедливой цены труда нет – какая сложилась на рынке, такая и справедливая. Оправдано разбазаривание ресурсов и присвоение природной ренты плутократией, ибо, “по законам рынка”, частный собственник всегда распорядится лучше, чем государство. А все те, кто не смог или не захотел приспособиться к “рынку”, попадают в разряд экономических изгоев. Вывод очень простой: по Конституции Российская Федерация провозглашена социальным государством, а правительство, следуя чужой экономической модели, выстраивает государство с ограниченной, в социальном плане, ответственностью. Но ведь совесть не может и не должна быть “ликвидной” вещью!

Мало кто знает, что развитые страны в своей экономической политике не руководствуются теорией рыночного фундаментализма. В каждой из этих стран правительство защищает общественное благо, не сводя его к сумме личных благ. В такой стране каждый человек живет в соответствии с установленными обществом правилами и ограничениями. И само общество старается создавать благоприятные условия для развития творческих способностей своих членов. Западные экономисты прекрасно знают, что ключевые общественные потребности – от национальной безопасности до творческой деятельности – затратны, но современное общество обойтись без них не может. И государство выделяет на них значительные средства. Рыночный фундаментализм предназначен на экспорт. Там, где он проводится в жизнь, рынок действительно все расставляет по местам. Да только национальные капитал и промышленность не в силах конкурировать с транснациональными корпорациями, подминающими их под себя. Утрата после этого страной национального суверенитета – вопрос времени.

А способно ли православие предложить альтернативу рыночному фундаментализму? Да. Оно говорит о том, что экономику не следует считать областью исключительно материальных интересов. У нее есть и духовное измерение. Это измерение проявляется тогда, когда человек трудится не только для себя и своих близких, но и для того, чтобы помогать нуждающимся. С христианской точки зрения труд сам по себе не является безусловной ценностью. Он, как и богатство, ценен в том случае, если направлен ко благу всех. И в этом отличие православных от протестантов, у которых богатство являлось символом избранничества Богом (“Бог любит богатых!”).

В русской православной культуре, основанной на Новом Завете, богатство как таковое не порицалось. Однако обладание им порождает многочисленные искушения и соблазны, противостоять которым можно только имея весьма крепкие нравственные устои. С другой стороны, и бедность не являлась абсолютной добродетелью: “Совершенно очевидно, что бедность провоцирут пороки. Несправедливая система перераспределения материальных благ, которые накапливаются в результате трудовой деятельности членов общества, также может явиться причиной социального и политического напряжения и таким образом спровоцировать пороки как в частной, так и в общественной жизни”. Мне кажется, что эти слова митрополита Смоленского и Калиниградского Кирилла (Гундяева), верны. Тем более они подтверждаются современным состоянием нашей экономики. Если ныне действующие экономические законы даже честных людей подталкивают к обману государства, значит, нашу экономическую систему нельзя назвать нравственной. Она не способствует формированию у предпринимателей представлений о деловой этике, присущей русскому народу.

Каким же образом можно перейти к нравственно оправданной экономике? Прежде всего путем воспитания православной трудовой этики. И начинать нужно со школьной скамьи. Одна из целей преподавания “Основ православной культуры” и состоит в ознакомлении школьников с моральными нормами православия, позволяющими выработать нравственное отношение к политике и экономике. Естественно, что и без помощи государства, вопреки либеральному визгу о “невмешательстве”, тоже не обойтись. Государство должно взять на себя ответственность за справедливое распределение результатов труда, т. е. за реализацию духовного измерения экономики.

Созидание всегда требует гораздо больших усилий, нежели разрушение. Будущее России в немалой степени зависит от того, насколько мы сами готовы трудиться на благо своей страны.