СТАТЬИ


УЗНАТЬ СУДЬБУ…

Александр Амусин
О том, что Витька Полетаев разводится, в селе знали все, кроме самого Витьки и его жены Ниночки. Абоненты деревенских сплетен мирно сидели на берегу реки и тихо переговаривались.
-         Вить, а если девочка родится?
-         Ой, Нинок, хоть дюжина. Ты о другом подумай: как тёще скажем. Узнает – ору на три огорода разведёт, стыда не оберёшся на всю деревню.
-         Какого стыда? Чего мелешь! Я мужняя жена, а дети для жён, что вода для рек. Это ещё бабушка говорила.
-         Причём здесь ты? Клавдия Сергеевна любую правду перекричит, до каждого кирпича доорётся. И за что она так меня ненавидит? Год живём, и год лютует.
-         Говорила бабушка, отдельно жить надо. Только и видим друг–друга, когда на речку выберемся. А что теперь? Куда с ребёнком?
Виктор, покряхтывая, молчал, собирая вокруг себя камешки и швыряя в реку. Молчала и Нина, расчёсывая волосы и убирая налипшие травинки с платья.
-         Нин, а может, в город податься? С моей профессией
везде сгожусь.
-         А жить где?
-         Квартиру снимем, живут же другие.
-         С ребёнком, одна на квартире, ты на работе… А случись что? Тут хоть орёт, да родная. Ты ей сделай чего-нибудь хорошего, она и поутихнет.
-         Ага, мало сделал! Дров на десять лет вперёд запас, два сарая поставил новых, гараж построил, крышу перекрыл, забор поменял, ворота. Не пью, скотины во дворе, что в колхозе, за год на машину собрали! Ну, что ей ещё не хватает! Твой покойный отец столько бы не сделал,  сколько я за год.
-         А вот отца не трожь! Не трожь отца, он хоть и пил, да мать при нём  была тише воды, да ниже травы.
-         Ага, тихоня, только рот откроет, он ей промеж …
-         Не трожь отца, не трожь. Это он её по пьянке бил, только по пьянке.
-         Ладно, царство ему небесное, да земля пухом. Не серчай, к слову отца вспомнил, к слову. Только мне иногда кажется, что Клавдия Сергеевна во мне жизнь свою прошлую видит, вот и гонит со двора от страху, что и я тебе однажды такую же устрою. Она же Ивана Ивановича ради детей терпела, а так бы…
-         Ну, знаешь, Витенька, это уже все границы переходит. То мать не хороша, то отец негожий, может,  и я слова доброго не стою…
Нина вскочила и пошла вдоль берега. Виктор посмотрел ей вслед, улыбнулся, затем сбросил с себя одежду и с разбегу нырнул в речку. Нина обернулась на шум воды, Виктора нигде не было. Прошла минута, вторая, третья… Виктор не выныривал. Безмолвное зеркало воды словно замерло в ожидании парня. Но время шло и  ничего не изменялось. Плавать Нина не умела и испуганно заметалась по берегу, а её обезумевший голос словно ножом кромсал тишину,
-         Витя, Витенька, ты где, родненький, любименький, отзовись, Витюшенька, отзовись… господи, да что же это такое! Господи! Витя-я-я-а-а!
-         Ну, ты чего напугалась? Подумаешь, утонул, молодая, ещё найдёшь себе другого.
Виктор вылез из камышей, где прятался, и, вытряхивая из ушей воду, подошёл к жене. Нина, увидев мужа живым, побагровела и со всего размаху влепила  пощечину. Дальше в ход пошли брюки и рубашка. Нина хлестала  по спине мужа с такой силой, что возле шеи выступили кровавые рубцы.
-         Ах, так! Больше я выныривать не буду.
Виктор снова разбежался и нырнул в реку. Но Нина,  швырнув следом одежду, ушла в деревню.
-         Ничего, ничего, ещё не вечер, спущу я на тебя матушку, тебе речка с овчинку покажется, нашёл, кого разыгрывать - жену беременную. Я тебе ещё припомню!
Мать встретила её у калитки. Увидев травинку на платье дочери, сердито выдавила:
-         Опять со своим шалопутным на речке кувыркалась?
Нина промолчала.
-         Всё, хватит, мое терпение лопнуло. Завтра же пойдёшь, на развод подашь, чтобы ноги его в моём доме не было.
-         Мама, не будет, успокойся. Ты одно мне растолкуй, за что ты его ненавидишь?
-         Сколько раз тебе говорила, выходи за Ваську Коротаева. Сейчас бы в городе жила, при квартире, машине, со всеми удобствами.  Нет же, этого прощелыгу выбрала! Что же, теперь нам весь век куковать в  этой дыре? Могу я хоть под старость лет пожить в квартире с ванной, с горячей водой, с балконой, на людей с высоты посмотреть, себя показать. А этот, пень необразованный, тьфу! Развёл свиней, бычков, сараев понастроил, дров на три века завез. Машину собирается покупать, чтобы в город ездить. А я по городу пешком ходить хочу, пешком. Понимаешь пешком, как по своему двору хозяйкой. Он же здесь жить собирается, понимаешь жить в этом болоте, в этом…
Мать не выдержала и расплакалась.
-         Мало того, что я здесь свою молодость, свою жизнь сгубила, теперь ты туда же… Господи, да за что же мне кара такая! Сколько я тебе говорила, сколько говорила!
-         Мама, ну сейчас-то чего разводиться, год уже как прожили, Васька уже и забыл про меня.
Клавдия Сергеевна моментально успокоилась, вытерла слёзы.
-         Как же, забыл! Вчерась опять прислал телеграмму, любит-ждёт, готов всё простить, надеется на лучшее…
-         Какие телеграммы? Ты мне никогда не говорила про телеграммы.
-         А если бы сказала, что изменилось? Ты же со своим с речки не вылазишь, словно дома кровати нет.
-         Сама с отцом по ночам на сеновал  бегали, когда я маленькой была.
-         А ты чего, не спала, что ли, подглядывала?
Нина покраснела, но ничего не ответила.
- Чего молчишь? С матерью разговариваешь, не со стенкой. Васька в гости приглашает, надо съездить, а без тебя я не поеду, ты поняла?
Нина возразить не успела. По улице бежал соседский мальчишка и, размахивая Витиной рубашкой, кричал:
- Баба Клава, тётя Нина, Витька утоп, Витька утоп!
 
Окончание в следующем номере