-Никогда не повышаю голоса, - так ответила на мой вопрос о секретах профессии Надежда Николаевна Шадрина. Её стаж работы в нотариате – 34 года. За плечами – встречи с тысячами людей, которые приходили к нотариусу Шадриной со своими проблемами, бедами, неурядицами. Каждого требовалась выслушать, каждого понять и каждому помочь – хотя порой клиенты нотариальных контор сами не могут внятно объяснить, что им нужно.

- Неужели за все это время ни разу не возникло желания крикнуть на кого-нибудь, поставить на место? – не могу поверить я.

- Мой секретарь тоже часто этому удивляется, – улыбается Надежда Николаевна. – Ведь среди наших посетителей встречаются очень разные люди. Помню, приходила одна женщина, которая словно несла с собой скандал. Я чувствовала её даже через дверь, когда она только входила в приемную. Разговаривала эта женщина только на повышенных тонах – видимо, у неё голосовые связки были так устроеныНо я ни разу не позволила себе сорваться. Может быть, у человека проблемы, я должна оставаться спокойной и уравновешенной. Я для людей – представитель закона, объективного и ненарушимого.

- Наверное, для того, чтобы так держать себя в руках, нужно владеть какими-то методиками, техникой общения, обучение которой для людей разных профессий сейчас так популярно?

- Думаю, дело не в этом. Конечно, с годами приходят навыки, в том числе, и в общении с людьми. Но самое главное в нашей профессии – терпение и милосердие. Без этого в нотариате делать нечего.

ОТ СУДЬБЫ НЕ УЙТИ

- Как ни странно, в нотариусы я попала в общем-то случайно, - вспоминает теперь Надежда Николаевна Шадрина. – Хотя с другой стороны, указующая рука судьбы в этой ситуации присутствовала. С детства я хотела быть юристом. Не знаю, что на это повлияло. Может быть, то, что моя мама в свое время мечтала, но не смогла реализовать себя в этом роде деятельности. Как-то она рассказала мне, что в молодости поступила в Саратовский юридический институт имени Курского, даже проучилась три курса. Но тут появились мы, то есть, дети и ей пришлось оставить учебу ради семьи.

После школы я принесла документы в приемную комиссию СЮИ, но – увы, тогда в этот вуз на дневное отделение принимали только тех, у кого было не менее двух лет трудового стажа. Вместе с подружкой подала документы в педагогический институт на факультет иностранных языков. Поступила без проблем.  Но почувствовала – не моё. Все-таки поступила на вечернее отделение юридического. Тогда поняла – с судьбой спорить нечего. Вспомнила об этом, когда моя младшая дочь Анна, легко выдержав экзамены в технический университет, вдруг дома заявила: - Делайте со мной, что хотите, но  здесь учиться не хочу. Моё дело – литература!» Пошла в классический университет на филологический факультет. Сейчас уже защитила кандидатскую диссертацию, преподаёт культуру речи в том самом СГТУ, где когда-то начинала учиться.

Когда я говорила, что хочу быть юристом, то подразумевала, что хочу быть судьёй. С детства очень любила читать и со страниц любимых книг представал образ судьи – строгого, неподкупного, воплощающего собой торжество справедливости и объективности. Мечтала, что стану такой же.

И ведь в самом деле моя юридическая карьера началась именно в суде. Впрочем, как и у абсолютного большинства моих коллег-нотариусов. В 1969-м году меня приняли в областной суд на должность … экспедитора! Со временем «доросла» до секретаря судебного заседания.

В 1971 году в моей судьбе начались перемены. В областном исполкоме образовали отдел юстиции. Его возглавил Владимир Михайлович Бережнов, прекрасный юрист и замечательный человек. Я пошла туда работать заведующей канцелярией. Стала набираться юридического опыта, научилась обращаться с документами.

Следующая памятная дата моей биографии приходится на 1974 год. Неожиданно появилась дополнительная единица в 1-ой государственной нотариальной конторе на улице Некрасова. Меня туда пригласили. Я понятия не имела в то время, чем занимаются нотариусы. Конечно, общалась с девчёнками-секретарями из этой конторы, у нас была общая комсомольская организация, но о работе нотариуса не знала почти ничего. Думала, что люди просто сидят, перебирают бумаги. Наверное, это скучно.

И вот, я пришла в нотариальную контору. Там работали Антонина Ильинична Быстрова, Вера Ивановна Васильева, Мария Петровна Тимофеева, Зинаида Мироновна Шиповская  – все знатоки своего дела. Ни одного молодого нотариуса не было. Я оказалась первой. Казалось очень странным, когда меня стали называть по имени-отчеству. Мне было всего 24 года, маленькая, худенькая – и вдруг Надежда Николаевна.

Антонина Ильинична, наш старший нотариус, учила как правильно делать записи в реестре, как оформлять сделки. Система была такая – человек приходит на прием к нотариусу, подает документы в окошечко – в нашей конторе таких окошечек было 8. Нотариус эти документы проверяет и передаёт в машинописное бюро. Там их печатают и вновь возвращают нотариусу.

Дела были в основном по наследству. Приносят мне договор, который я никогда раньше в глаза не видела. Надо искать справку из БТИ, где указана площадь, находить другие данные. Первое время у меня голова шла кругом. Не могла себе представить, как люди могут ориентироваться в этом бумажном море.

Зато потом так сроднилась с этой работой – даже незаметно для себя – что теперь не представляю себя за каким-то другим занятием, не мыслю своей жизни без нотариата.

ПЕРВАЯ В ГОРОДЕ

Никогда не думала, что мне придется работать с людьми. Всегда была по натуре очень стеснительной. И вдруг такая работа. Прошло время, я стала вчитываться, вдумываться. Но главным в нашем деле всегда были люди. Юристы часто говорят об этом сухо, по протокольному – «работа с населением». Да ведь с каким населением! Чаще всего по наследственным делам обращались пожилые люди, как правило, они слабо ориентировались в законодательстве, не знали как правильно оформить документы. Все приходилось им разъяснять.

Конечно,  работа вчерашнего дня сильно отличалась от сегодняшней. Понятие «наследство» включало в себя в основном частные жилые дома. На квартиры мы тогда не вводили права наследства, потому что они все были государственными.. А теперь что только по наследству не передается – и уставные капиталы, и акции, и квартиры, и машины, и самое разное имущество.

Но тогда приходилось принимать очень много народу, страшно вспомнить, какие очереди выстраивались. Ведь, по сути дела, наша контора была первой в городе и люди стекались со всех концов Саратова.

Антонина Ильинична ушла в министерство юстиции, на смену ей пришла Лариса Ефремовна Ткаченко и у нас все пошло по новому. Лариса Ефремовна – настоящий реформатор, для первой нотариальной конторы, да и вообще для всех саратовских нотариусов она сделала очень много. Раньше мы все сидели в одной комнате, каждая за своим столиком, теперь появились отдельные кабинеты. Коллектив молодел, приходили новые люди. Теперь их имена известны всем, а тогда они были молодыми нотариусами – Светлана Николаевна Гусева, Валентина Алексеевна Грушицына, Татьяна Борисовна Борисова, Вера Яковлевна Бабайцева, Татьяна Анатольевна Радина. Вот такой у нас был коллектив. Мы очень дружили, отмечали вместе праздники, дни рождения. За годы совместной работы сроднились, стали почти семьёй. До сих пор встречаемся, называем друг друга «девочки».И сейчас во всём нам помогает наша нотариальная палата во главе с нашим президентом В.А Грушицыной и вице-президентом Т.А Радиной.

Теперь я понимаю, как мне повезло, что попала именно в этот период, именно в этот коллектив, в 1-ую нотариальную контору. Наша контора была первой не только по номеру, она была первой во всем. Там ковались те юридические кадры, которые впоследствии составили славу саратовского нотариата. Мы гордимся тем, что вылетели из этого славного гнезда. С высоты прожитых лет хорошо видно, что таково было веление времени. В эпоху, которую теперь называют «застоем», в 1970-е годы, передовые люди ощущали неизбежность перемен в будущем. И когда эти перемены пришли, они не застали нас, профессиональных юристов врасплох. В непростые для нашей страны времена мы оказались востребованы, потому что прошли в молодые годы хорошую школу. Очень благодарна судьбе за то, что свела меня с такими людьми как Владимир Михайлович Бережнов в отделе юстиции и Лариса Ефремовна Ткаченко и Евгения Дмитриевна Наймагон  в нотариате. Они юристы от Бога, рядом с ними возникает особая аура. С такими руководителями невозможно работать формально, для «галочки», они своим примером зажигают. Спасибо им за то, что сделали меня настоящим нотариусом.

ПРИТЯЖЕНИЕ ЛЮДЕЙ       

За три с половиной десятка лет работы в нотариате пришлось увидеть всякое. Это только со стороны кажется, что наш труд размерен и однообразен. На самом деле бывают и драмы, и смешные случаи, и чуть ли не детективы.

Помню, случай из самого начала своей практики. Молодой человек очень приличного вида пришел к нам в контору заверять диплом об окончании института. Сначала я ничего не заподозрила. Но потом вдруг обратила внимание, что сетка на бумажном вкладыше выглядит как-то странно. Решила проверить, обратилась к экспертам и выяснилось, что диплом фальшивый! Тогда в середине 70-х это было большой редкостью. Тогда мое имя стало впервые известным в юридической среде. Молодой нотариус помог раскрыть такое серьёзное преступление – это звучало как признание профессиональной состоятельности. Кстати, подделка была великолепной, оказалось, что её выполнял настоящий художник.

Когда к нам приходит человек, то он не только подаёт документы, на чаще всего начинает рассказывать о себе. Если дело касается наследства, что, как правило, связано с утратой близкого человека, то клиент спешит поделиться своим горем. Пожилые женщины обычно говорят о том, каким хорошим человеком  был покойный муж, как хорошо с ним жили. Жалуются, что с такой бедой приходится ещё ходить по конторам, заниматься бумажками. Всех надо терпеливо выслушать, при этом проникаешься чужой болью, пропускаешь её через сердце. За каждым документом – человек, его жизнь, его проблемы, беды и радости.

В последнее время всё чаще возникают сложные ситуации с дарением. Типичный случай – приходит старушка и говорит: «Хочу подарить квартиру своему дальнему родственнику». Спрашиваешь её, знает ли она, что такое дарение? «Конечно, знаю. После моей смерти квартира перейдёт к нему». Тогда это не дарение, а завещание. Приходится объяснять, в чём тут разница. Старые люди очень внушаемы, легко поддаются чужому влиянию. Находятся хитроумные родственники, которые этим пользуются. Здесь мы просто обязаны прийти на помощь, подсказать, к чему может привести необдуманное решение. Сколько вокруг историй, когда даже родителей отправляют в дома престарелых или просто выгоняют на улицу.

Конечно, надо быть готовым к тому, что придет представитель другой стороны – тот, кто рассчитывал на тётино или дядино наследство, будет выражать неудовольствие, возмущаться: «Зачем вы разговорили человека? Уже было получено согласие!». Обычно говорю, что мы никого не отговариваем, не можем никому ничего запретить. Но обязаны разъяснить каждому человеку возможные последствия его поступка. Увы, жизнь показывает, что чаще мы бываем правы, когда подсказываем оформить распоряжение имуществом в случае смерти или заключить договор ренты. Объясняю, что завещание – документ, который при изменении обстоятельств можно отменить. Кстати, сейчас это происходит нередко. Часто стали отменять адвокатские доверенности.

Если вернуться к тому, что всё-таки главное для человека нашей профессии, то хочу отметить такое качество как усидчивость. В это понятие я вкладываю нечто большее, чем просто способность долго просидеть над документами, не вставая. Это умение вникнуть в суть любой ситуации, сосредоточиться, во всем разобраться. И одновременно умение выслушать и понять каждого человека, какой бы отрицательной энергией он не был заряжен, каким бы несимпатичным он не казался. Когда наследники между собой не ладят, например, брат и сестра, почему-то всегда считают виноватым нотариуса, который якобы на стороне другого наследника. В этих случаях даже о горе забывают – делят только имущество. С такими посетителями, конечно, тяжеловато, но работать всё равно приходится.

Но большинство людей относятся к нам с благодарностью. Часто приходят в следующий раз, просто для того, чтобы сказать «спасибо». Говорят: - как хорошо, что мы с вами сделали такое дело! Можно я ваш адрес своим знакомым дам, им тоже скоро наследство оформлять?

Некоторые даже фотографии приносят – вот посмотрите, какими мы были раньше.

Получается, что нас, районных нотариусов, знают так же хорошо как в селе врачей.

Бывает, нас спрашивают – каждый день заниматься с документами – это не скучно? Нет, не скучно. Даже когда я уезжаю в отпуск в другой город, где живёт моя дочка, уже через неделю не нахожу себе места – как там в конторе без меня? Это притяжение работы, вернее, притяжение людей, с которыми работаешь. У нас есть профессиональная особенность - мы сначала запоминаем дела, а потом, по ним всегда вспоминаем людей. Стоит открыть первую страничку дела, как сразу всё всплывает в памяти.

Есть в нашей работе обстоятельства не то чтобы сложные, но психологически тяжёлые. Например, когда приходится выезжать на дом к больным, к тем, кто уже не в состоянии добраться до нотариальной конторы. Но ведь при этом мы выполняем свой долг. Пусть не можем спасти – спасают врачи – но помогаем выполнить последнюю волю.

 ВЧЕРА И СЕГОДНЯ

- Каждый ли может быть нотариусом? – спросил я у Надежды Николаевны.

- Если судить по моему личному опыту, можно решить, что каждый. Хотя, наверное, это не так. Я просто не знала, что это моё, пока не пришла в нотариат.

-А что можно сказать о среде нотариусов?

- Я скажу так: нотариусы – люди хорошие. Те, кто приходят сюда ради денег, не задерживаются надолго. Почему – мне сказать трудно. Может быть, считают, что здесь слишком лёгкие деньги. А потом сталкиваются с ежедневным тяжёлым трудом. Сколько через меня прошло практикантов… . Раньше все студенты должны были обязательно пройти практику в прокуратуре, в милиции и в нотариате. Они приходили и удивлялись – эти марочки клеить в реестр, разве это работа? Нет уж, пойдем работать в суд, в прокуратуру, в милицию, а сюда – если только заставят или распределят. Можно сказать, что нас в своё время как юристов вовсе не воспринимали. Но с тех пор в отношении к нотариусам очень многое изменилось. Произошло это в начале 1990-х. Во-первых, тогда открылось много нотариальных контор – не то, что раньше, когда была наша первая контора на улице Некрасова и кроме неё одна в Ленинском и одна в Заводском. Нас стали больше уважать. Поняли, что в нотариусы идут также опытные, грамотные юристы. К тому же изменилась сама жизнь – нотариусы стали необходимы многим. В правовом хаосе тогдашнего времени, когда появилось множество проблем, о которых раньше никто не думал. К нам стали приходить как за защитой. Люди поняли, что нотариус может помочь не стать обманутым. Сейчас, например, очень многие приходят с брачными договорами – народ стал более грамотным. Молодые не успеют пожениться как уже составляют брачный договор. Наверное, это хорошо, они реально смотрят на жизнь, хотят закрепить свою ответственность. Тем более, что люди стали жить материально лучше, больше стало недвижимости – дома, квартиры, дачи, коттеджи. Стараются заранее определить статус этого имущества – совместно ли оно нажито.

Приходится часто заниматься с практикантами, вижу, что среди них очень много толковых. Примета времени – раньше в нотариат шли только женщины, сейчас стали появляться ребята. Хотя для нашего поколения это всё равно останется женской профессией. Как шутила наша Антонина Ильинична: «Так получается, потому, что мы не курим, а у мужчин сплошные перекуры». Да и зарплата тогдашняя, конечно, мужчин не привлекала.

На прощание я спросил нотариуса Шадрину, как её профессия соотносится с личной жизнью.

Мой муж Александр Николаевич всю жизнь – 25 лет – проработал в милиции, в лицензионно-разрешительной системе. Так что юридические проблемы ему близки, всегда существовало взаимопонимание. О младшей дочери, филологе, я уже говорила. А старшая, Юлия, пошла по моим стопам, стала юристом. Правда, не нотариусом – ей той самой усидчивости не хватает, поэтому стала сначала адвокатом, потом юрисконсультом. Сейчас она уже опытный юрист, со стажем.      

 Мы с мужем всё свободное время стараемся проводить с внуками – 6-летним Денисом и 4-летним Димой. Нет лучшего отдыха. Очень любим плавать с ними на теплоходе по Волге – неделя такого путешествия по воде восстанавливает силы как месяц отпуска. Наша великая река успокаивает, заряжает энергией. А ещё очень люблю читать – предпочитаю простые женские истории. Любимые авторы – Вильмонт и Устинова.